Выводы специалиста получились достаточно противоречивыми, но этому нашлось объяснение. Как выяснилось, эксперт не имел не только соответствующей квалификации, но даже и права на выполнение почерковедческих исследований.
В 2017 году Мария Кузнецова и семья Адамиди (фамилии изменены) заключили договор займа, согласно которому Кузнецова передала заемщикам 5,7 млн руб. на срок до сентября того же года. В качестве особых условий было указано, что, если Адамиди не вернут деньги в срок, Кузнецова имеет право обратить взыскание на 2/3 их квартиры. Супруги заем не вернули, после чего Мария обратилась в суд с исковым заявлением о взыскании суммы долга. Решение было принято в пользу Кузнецовой, но Ирина Адамиди подала апелляционную жалобу, в рамках которой была назначена судебная почерковедческая экспертиза.
На исследование был представлен распечатанный на принтере договор займа и рукописная расписка. Оба документа были подписаны заемщиками. Требовалось выяснить, действительно ли подпись от имени Ирины Адамиди выполнена ею самой. Согласно заключению, подпись заемщицы в расписке выполнена другим лицом с подражанием ее подписи. А вот насчет подписи в договоре эксперт усомнился, дав лишь вероятностный вывод о том, что подпись выполнена, вероятно, не самой Адамиди.
Мария Кузнецова обратилась за рецензией почерковедческой экспертизы. Рецензентам было поручено проверить правильность выбора и применения методики исследования, компетентность специалиста и соответствие его заключения процессуальным нормам и требованиям законодательства. Как показал анализ, подписка эксперта о предупреждении об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения оформлена после проведения всего исследования и подписана только после распечатывания текста заключения. Данное обстоятельство является грубейшим нарушением процессуального законодательства, лишающим заключение доказательственного значения.
Эксперт не отразил обязательных сведений, предъявляемых к фиксации вещественных доказательств: был ли доступ к вещественным доказательствам; не нарушена ли целостность упаковки; есть ли печати и подписи ответственных лиц на ней; зафиксированы ли места сшива листов в деле. Выяснилось также, что была нарушена методика проведения почерковедческой экспертизы. Выводы не обоснованы, противоречат ходу самого исследования, а также вызывают неустранимые сомнения в своей правильности.
В качестве документов, подтверждающих компетентность эксперта, были предоставлены удостоверения о повышении квалификации по программам «Технико-криминалистическая экспертиза документов», «Исследование реквизитов документов» и «Исследование материалов документов». Однако эти специальности не относятся к роду почерковедческого исследования. Таким образом, у эксперта отсутствуют какие-либо документы об образовании, подтверждающие компетентность именно по специальности «Исследование почерка и подписей». Также стоить отметить, что свидетельство на право самостоятельного производства судебных экспертиз выдано в июле 2013 года, но уровень квалификации подлежит пересмотру комиссиями каждые пять лет. Даже дипломированные судебные эксперты для работы в государственных судебно-экспертных учреждениях обязаны пройти аттестацию и получить свидетельство. Таким образом, специалист не имел права выполнять данную экспертизу.
По мнению рецензентов, почерковедческое исследование выполнено с нарушениями действующего законодательства и методики, что выразилось в отсутствии сведений о предполагаемом исполнителе. Не приняты во внимание и возможные условия, в которых были выполнены спорные подписи: необычная поза, необычный пишущий прибор, движущийся транспорт, подложка и пр. В заключении отсутствует стадия исследования на предмет исключения автоподлога – преднамеренного искажения своей подписи исполнителем. Выявленные нарушения привели к разрыву логических цепочек и, как следствие, к необоснованному выводу. Это является основанием для назначения повторной почерковедческой экспертизы.
Добавить комментарий